Содержание открытого письма сводится к следующему.
Мысль о том, что научный подход к общественной жизни имеет противников в лице "бесноватых", - чистый домысел. "Либералы-романтики" (можно назвать их как-нибудь более нейтрально, напр., открыто протестующие) вовсе не чужды социальным проблемам, и если они не берутся решать их, то по той единственной причине, что не считают себя социологами (хотя, возможно, кто-то из них и занимается социологией творчески). Они знакомы с марксизмом. Но СОВРЕМЕННАЯ "большая социология" не всем представляется как социология "типа марксовой". После МАРКСА социологическая мысль не стояла на месте. И выводы БЕРНХЭМА, а также ДЖИЛАСА, содержащие в себе некую истину, еще не дают ключа к решени многих наших проблем. Установлено, что экономика не детерминирует весь социальный процесс. В числе противоречий нашего общества экономическое противоречие, конечно, одно из важнейших, но это не значит, что оно первично и что учение о "базисе" и "надстройке" дает правильный подход к этому противоречию. Наша "надстройка" возникла раньше "базиса" и сформировал его целиком. У нас скорее экономика производна от политики и подчинена ей, чем наоборот.
Побуждения и действия отдельных людей, общественных груп народных масс далеко не всегд вызываются экономическими причинами. (Область социальной психологии не разрабатывалась марксистской теорией.) А.М. предлагает "найти общий язык с широкими слоями" - но склонны ли "широкие слои" откликнуться на голос "прогрессивного движения"? Это далеко не ясно.
Это так же спорно, как то, что "режим в его теперешнем виде не просуществует долго", как то что программа из 10-12 пунктов может сплотить всю "мыслящую часть общества", и таким образом можно "переменить радикально ситуацию". Сомнительно также, что универсальная и спасительная концепция может быть выработана на базе анонимного (или псевдонимного) Самиздата. Там, где есть полный простор для социологических исследований, где отпущены необходимые для этогосредства, не затруднен доступ к информации и существует свободный обмен мнениями, - и там не найдены еще выходы из многих современных тупиков. Но предположим, что удастся выработать идеальную для наших условий социологическую модель. Как реализовать ее? Предложить правительству? Но это, по мнению А.М., - "романтика". Ждать автоматическогокраха режима? Но сколько должно длиться бездейственное ожидание? Предложить ее массам? Но каким образом? Для этого нужна (как замечает А.М.) не только пропаганда, но и агитация - непосредственное воздействие на сознание масс; агитацию же невозможно начать без подпольной организации. Между тем даже попытку создания такой организации А.М. считает безумием. И вполне справедливо. Это воистину было бы объективно провокационным делом, ибо, кроме самих себя, агитаторы обрекли бы на гибель многих людей. А.М. прав в том, что нужно интенсивно думать, искать и что это задача интеллигенции. Но идейные поиски есть многосторонний и сложный культурный процесс, и он не может быть ограничен руслом экономического материализма, вообще какими бы то ни было рамками.Было бы естественно, если бы А.М. пытался определить ("подсказать") главное направление этих поисков, но его выпады против "чистой духовности", "духовных игр" - ниже всякой критики.
Несостоятельны и упреки А.М. по адресу тех, кто выступал и выступает с открытым протестом. В обществе, где большинство стихийно убеждено, что государство не только может, но ИМЕЕТ ПРАВО сделать с человеком что угодно, а человек не имеет никаких прав, был дан первый урок гражданского правосознания. Вопрос права не есть формальный вопрос в бесправном обществе. То, без чего обойтись нельзя, что необходимо в первую очередь, это хотя бы минимальный уровень демократических свобод. Из них первое - свобода слова. Это есть свобода мысли. Какая возможна без нее социальная активность, какие "конструктивные решения"? И те, кто впервые продемонстрировал эту свободу, кто стал вводить ее "явочным порядком", понимали, ЧТО они делают. Они не знали рецептов для спасения человечества - и стали защищать людей. Они протестовали против отдельных актов произвола и насилия там, где произвол был явным (судебные процессы), насилие вопиющим (Чехословакия). Они говорили и говорят то, что считают нужным, и это - честная позиция. Жертвовать собой - не значит провоцировать других на безрассудство. Сейчас, по крайней мере, садятся только те, кто идет на это сознательно. Правительство получило список либералов - сокрушается А.М. Но оно не имеет такого списка только там, где либерализм никак не проявляется.
Ошибается А.М. и полагая, что открытый процесс безусловно не приносит практической пользы. Неверно, что правительство никогда, нисколько и ни в чем не считается с общественным мнением, в частности, с зарубежным. Достаточно вспомнить дело Ж. МЕДВЕДЕВА или последний ленинградский процесс "самолетчиков". Ночто верно, то верно: с практическими результатами дело обстоит плохо. Однако в соображениях А.М. нет решительно ничего практического. Его ориентация объективно ведет к полному бездействию. Все, не умеющие вырабатывать программу ("народную и научную"), будут сидеть сложа руки и ждать магической "концепции", как некоего откровения, отворачиваясь при этом от конкретного зла.
Стоит прислушаться к практической рекомендации АЛЬБЕРТА ЭЙНШТЕЙНА: "Реакционные политики посеяли подозрения по отношению к интеллектуальной активности, запугав публику внешней опасностью... Что должна делать интеллигенция, столкнувшись с этим злом? По правде, я вижу только один путь - революционный путь неповиновения в духе Ганди... если достаточное число вступят на этот опасный путь, он приведет к успеху. Если нет, тогда интеллигенция этой страны не заслуживает ничего лучшего, чем рабство".
А еще ЭЙНШТЕЙН сказал: "В силах одного человека лишь служить примером для других и мужественно защищать нравственное начало..."
* * *
Ввиду важности поднятых автором вопросов, "Хроника" дает подробный пересказ статьи. Пусть читатель сопоставит точки зрения МИХАЙЛОВА со своими представлениями.
С начала 50-х годов страна - в состоянии кризиса. Этот кризис есть конфликт между производительными силами и производственными отношениями. Административно-бюрократическая система управления экономикой исключает научные методы ведения хозяйства. Кризис породил либеральную тенденцию; она подспудно созрела среди интеллигенции в хрущевский период. В 1968 г. либеральная оппозиция впервые выступила открыто. Она была быстро подавлена, и началась правительственная реакция, продолжающаяся до сих пор. Оппозиция оказалась бесплодной. Она не вызвала никаких положительных сдвигов в общественном сознании, оставив после своего разгрома разочарование и апатию. Она оттолкнула отсебя здравомыслящих людей. А большинство даже восстановила против себя. Оппозиция не только не привлекла к либерализму новых сторонников, но в какой-то мере скомпрометировала самую идею оппозиционности. Несостоятельность оппозиции - в ее неправильной ориентации, в непонимании реального положения вещей. Конфликт общественный, объективный по своему содержанию, преобразившись в сознании оппозиционеров, обернулся для них конфликтом субъективно-нравственным - между отдельными личностями и государством. Мистификация сознания породила бесполезность, романтический характер движения. Либералы-романтики действовали, руководствуясь лишь эмоциями, нравственными побуждениями, они хотели спасти только свою душу, очистить совесть и для этого жертвовали собой. Они не хотели и не умели думать обо всем обществе, не заботились о практических результатах своих выступлений, превращая их в самоцель. Это был протест ради протеста - без положительной программы, без конструктивных идей, без социальной почвы.
Поскольку либералы выступили открыто (письма и петиции за собственными подписями, демонстрации), они стремились опереться на закон, что заведомо бессмысленно в нашем государстве. Они апеллировали к властям, а те сажали их, не считаясь, по своему обыкновении, ни с какими законами. Конституционно-правовая, формальная направленность движения породила в нем противоречие: люди, выступающие во имя правды, стремящиеся к полной честности, не могут критиковать режим по существу (как систему), а вынуждены ограничиться критикой его отдельных проявлений, частных несправедливостей. Единственное общее требование оппозиции - чисто правовое: это – свобода слова. "Не сажать за убеждения и печатать все или хотя бы больше" - вот фактический девиз протестантов. Недаром открытые процессы начались после процессов над несколькими вольнодумными интеллигентами. Между тем широкие слои населения, придавленные нуждой и социальными неустройствами, не видят в либералах защитников своих интересов; последние готовы пострадать за СИНЯВСКОГО и ДАНИЭЛЯ (и им подобных), но игнорируют обывателя с его нуждами и страданиями. Требование свободы слова непосредственно выражает лишь сословные интересы творческой интеллигенции. Отчужденность либералов от народа -только отчасти невольная и в значительной степени соответствует установке самих либералов. Оппозиция замкнута. Морализаторство, юридическое крючкотворство, громкие фразы - удел узкого круга людей. Таковы активные либералы. Пассивная же часть либеральной интеллигенции мечется во все стороны.
Нигилизм. Индивидуализм. Аристократическое эстетство. "Чисто нравственная философия". Религия. Это - разлад и деградация. Духовные игры пассивных - бесполезны. Деятельность же активных- вредна. Они достойны личного уважения, но действия их носят объективно (невольно) провокационный характер. Самосажание (напр., демонстрация 25 августа 1968 г.) - это бесноватость, истерика, которая, распространяясь, вызывает новые и новые жертвы. Коллективные письма протеста, петиции (обращенные, в частности, к широкому общественному мнению, с которым не считается наше правительство) тоже играют провокационную роль. ГБ без труда получает готовые списки либералов. Сейчас правительство держит на свободе часть активных оппозиционеров только потому, что их деятельность ему полезна – позволяет контролировать недовольство.
Реальностью является приближение национальной и мировой катастрофы. Гибель угрожает всему человечеству. Необходимо радикально изменить ситуацию. Режим в его теперешнем виде не просуществует долго. Задача не в том, чтобы доконать его (революционный, насильственный путь неприемлем), а в том, чтобы подготовить ему достойную замену. Это задача мыслящей части общества, интеллигенции. Для этого необходим научный подход к социальным вопросам (едва ли не принципиально отвергаемый либералами-романтиками, культивирующими теоретическую беспомощность). Надо выработать эффективную политическую позицию, которая даст выход из тупика; выработать концепцию, объясняющую современное общество, его механизм. Это должна быть концепция демократического социализма (перенесение к нам атрибутов буржуазной демократии нереально и не решит наших проблем). Сейчас вполне удовлетворительной концепции такого рода нет нигде. Следует ориентироваться на "большую социологию" (типа марксовой). Плодотворны такие, например, работы, как "Революция менеджеров" БЕРНХЭМА, "Новый класс" ДЖИЛАСА. Перспективен подход к общественным явлениям акад. САХАРОВА (однако, форма его выступления - романтическая форма обращения к руководству, делает невозможным беспристрастный научный анализ).
Оппозиция 68 года не старалась создать реальный и одновременно привлекательный общественный идеал. Программа должна быть научной и вместе с тем народной. Интеллигенция должна найти общий язык с массами, выразить их интересы и требования.
Прогрессивное движение должно заявить себя единым целым. Для этого нужна общая идейная платформа: не организация (попытка ее создания была бы сейчас безумием), а именно 10-12 программных пунктов, символ веры. На выработку такой программы должны быть направлены все усилия мыслящих людей. Оружием, средством выработки новых идей должен стать "самиздат", анонимный и псевдонимный (самосажанию следует положить конец, демонстративные акты прекратить). Таким образом прогрессивное социальное движение может стать серьезной силой.
